homoetidea

Данный блог представляет собой кумулятив многоаспектной мыслительной деятельности группы людей, чей целью является разработка принципов аналитико-критического подхода к современной действительности - политической, культурной, социальной и другим - при интенциях к складыванию векторов мысли в некий единый монолит. Посему предполагает создание фундамента, который должен послужить формированию современной философской школы. Также важным аспектом деятельности блога является налаживание связей с современными отечественными мыслителями.
Партикулярные аспекты нашего праксиса будут отображены в предстоящих публикациях.

О ССОРАХ (или об истощении порядка индивидуального бытия). Автор: Порунцов Владимир Александрович

waffe1939 | 16 Октябрь, 2011 00:00

Я верю в человека. Не «ещё верю», как если бы я на своём жизненном пути подрастерял всякое утончённое и уважительное отношение к сути человеческого естества, но убеждён в неком «остатке», что конституирует именно человеческий режим существования, покрывая остальные аспекты его повседневного бытия (как социально инклюзивного, так и нет). Понятие «остаток» в моём понимании может быть сравнено с понятием добавочной стоимости, которая и конституирует товар в качестве подлинного объекта витального пространства. Так, «остаток» является своего рода надстройкой над биологической сущностью человека, выделяя его среди массы других живых существ на земле. «Теорию остатка» я начал развивать год назад, и предполагаю, что она войдёт в качестве раздела в разрабатываемый мною труд, посвящённый новой социальной антропологии, посему не хочу сильно распространяться сейчас на этот счёт. Скажу лишь одно – я выделяю особый вид соотношения человека и истории. История как понятие историографии имеет как минимум (и как максимум) два уровня понимания:

• historia, как её понимали древние греки, а именно общий витальный опыт человечества образуемый кумулятивным принципом (по сути, это та история, что представлена в школьных и вузовских учебниках).

• та же historia, только осмысляемая на принципиально ином уровне – не временном, но аксиологическом. Как говорил Поль Рикёр, эта аксиология определяется понятием блага, которое историограф непременно должен вкладывать в исторический континуум.

Известно, чем опасен второй уровень – многоаспектным (по сути, бесконечным) базисом восприятия, толкования, а значит, полифункциональностью самой этой осмысленной (либо осмысляемой) истории. Однако сейчас меня интересует не это сложное взаимоотношение квази-факта и вырисовывающегося на его основе шизоидного брата-близнеца в лице осмысленной и отрефлектированной в себя истории. Я также оставлю сейчас в стороне казалось бы напрашивающийся вопрос о корреляции между надындивидуальной и индивидуальной историями. Я сниму аспект взаимосвязи, и перейду сразу к тому, что я выше обозначил как особый вид соотношения человека и истории (как всеобъемлющего понятия, подразумевающего наличие событий и некоторой логики их реляции). Этот вид есть индивидуальная история человека (в дальнейшем ИИЧ).

Как отмечает Жан-Мари Шеффер, с точки зрения онтогенеза с понятием индивидуальной истории «неразрывно связаны история культурная и биологическая». Я конечно же не буду с этим спорить, и считаю это утверждение справедливым. Но Шеффер ни разу не задался вопросом, что же такое индивидуальная история для самого индивида, оставшись в позиции внешнего наблюдения, которую он так усиленно подвергает сомнению. Я не критикую Шеффера, так как его анализ оставался в чётких рамках его философской методологии, практикующей новые рамки натурализма и сознательно элиминирующей экзистенциальный и психологический модусы исследовательского восприятия. Мне же принципиально важно в этой статье обозначить контуры той духовной активности, что задействуется при рефлексии человека о своей истории. И пусть меня обвинят в ненаучности понятия Дух, я всё же в него верю, и не отступлю от него ни на шаг. Так как я не приемлю редукционизма в отношении человеческого опыта бытия-в-мире, но одновременно с этим не «скатываюсь» в типичный эзотерический или религиозный дискурс – я мыслю Дух не в рамках онтического антагонизма, а признаю его соматическую и нейрофизическую генетическую конституируемость.

Сразу следует оговорить, что когда я говорю о рефлексии человека в отношении своей истории, я не обязательно постулирую прозрачность явленности этой истории для него. Существуют когда более, когда менее чёткие периоды интуитивного ощущения этой истории, которые настигают человека в тот или иной временной отрезок его существования. Причём это происходит не только тогда, когда он сталкивается с теми или иными кризисами различного характера (яркий пример обострения этого чувства своей истории может проиллюстрировать комплекс «бедный Я»), но и в случаях безудержного и беззаботного веселья. Это говорит в пользу двух характеристик ИИЧ: она облает неоднородной архитектоникой; одновременно с этим, как результат побочного эффекта, приобретает статус неопределённой диффузной смысловой массы. Это можно понять, бросив ретроспективный взгляд на свою историю и обнаружив, что нам явлены лишь узловые точки нашей жизни, что связано со степенью отпечатывания мнемонических следов (в народе говорят – запоминаются только яркие или шокирующие события).

Однако я считаю, что ключевым моментом в ИИЧ должно являться преобразование настоящего в прошлое. Иными словами, та истина, что история слагается из событий, должна дополняться, как и в случае кумулятивного варианта истории, модусом осмысления и наделения этих событий ценностью. Однако, в отношении ИИЧ получается, что важно не преобразование события post factum, а присутствие самой аксиологической интенции в общем аппарате человеческого восприятия мира. Этот тезис вводит нас в область феноменологии, и в дальнейшем, в последующих публикациях, мне ещё предстоит уяснить статус этой процедуры двойного оценивания себя и мира в общем инструментальном аппарате феноменологии.

Итак, аксиологический модус в структуре основания истории человечества и ИИЧ различается свой временной относительностью – в прошлое и в будущее через настоящее. Эта важнейшая черта конституирования ИИЧ неразрывно связана с «остатком», который призван высвободить человека из оков материального и социального миров. А как в будущем будет уяснено, у человека имеется такое стремление. Другой вопрос – как осуществляется это освобождение. Ведь чаще всего приходится иметь дело с эрзац-освобождением. А именно: «остаток» может реализоваться в рамках тех же материальных и социальных оков, но иллюзия освобождения будет сохраняться, правда, повреждая весь душевный аппарат человека. Эта ситуация схожа по своей реализации с актом сублимации, то есть ad hoc перенаправлением либидонозных катексисов на социально значимую цель, при сохранении извращённого (verkehrte) удовлетворения либидонозных влечений и влечений Я. То есть, в точке схождения вторичного нарциссизма, сублимированного либидо и внутритюремного освобождения (позволю себе эту эффектную метафору) фокусируется одна и та же проблема ущербности человеческого бытия, в смысле отступления от истинного (не скажу – идеального) пути осуществления и претворения «остатка».

Эту ущербность я назову истощением порядка индивидуального бытия. Конституирование ИИЧ через настоящее и будущее посредством интенции оценивания знает свои ложные пути. Я ещё представлю в дальнейшем классификацию режимов конституирования ИИЧ, здесь же немного остановлюсь на одном из явлений, что истощают человеческий «остаток», а значит, и самого человека. Я говорю о ссорах.

Ссора отличается от скандала или конфликта принципиально особым характером интерсубъективных связей. Ссорятся только те люди, которые в более или менее близких отношениях. Всем известен этот парадокс падения уровня общения между родными и близкими, при сохранении должных конвенций moral при общении с малознакомыми и незнакомыми людьми. Эта особенность придаёт абсолютно специфический характер присутствия факта ссоры в ИИЧ.

Разумеется, при подходе к вопросу о ссорах неизменно применяется инструментальный аппарат этики, указывающий на естественные правовые основы, призванные легитимировать ряд человеческих поступков, а значит создать «признанную всеми» систему дозволенности и запрета. Благодаря этой анонимной признанности всеми эта основа претендует на звание «естественной». Но этический подход уводит от сущностной стороны явления ссоры. А сущностная сторона, как и часто приходится признавать любому философу со времён Аристотеля, выявляется при понимании причин и субстанциальных влияний.

Я предлагаю рассмотреть явление ссоры в контексте конструирования ИИЧ. Ещё раз повторю, что я верю в человека, поэтому явление ссоры для меня важно по той причине, что при ней происходит истощение порядка ИИЧ – когда вера рискует испариться, что относится не столько ко мне, сколько к общему режиму восприятия на сегодняшний день. Говоря терминами Мартина Хайдеггера, происходит падение в мир (падение присутствия) и отдаление от истинной ситуации экзистенции. Понятие ИИЧ намного шире, чем экзистенциальный анализ присутствия в мире. Последний концентрируется на роковом стыке между Ничто и Нечто, тогда как ИИЧ в пространстве этого схождения формирует второй слой, заключая первый в скобки и решая его в пользу Нечто. Однако общая проблема заземления (Бинсвангер) и падения присутствия (Хайдеггер) не чужда ИИЧ, в виду того, что есть множество моделей создания эрзац-объектов опыта.

Для меня принципиально важной является принимающая сторона ссоры, нежели продуцирующая её. Таким образом телеология явления обращается другой стороной, обнажая при этом сам механизм внедрения ссоры в пространство ИИЧ. Иными словами, без принимающей стороны ссора не является элементом ИИЧ, потому причинность следует искать в приятии, нежели в создании, ибо создание, продуцирование с точки зрения ИИЧ образуется в поле интерсубъективных откликов и решений.

Реакция на побудительный импульс может быть рассмотрена со следующих позиций:

1. Принимающий субъект (ПС) поднимает своё положение в объектном мире (когда субъекты становятся тоже объектами, что типично для ситуации истощения порядка индивидуального бытия) при помощи оттенения покоя. Покой является одним из ключевых терминов теории ИИЧ.

2. При приятии импульса возникающая ссора выбрасывает ПС из ситуации покоя, реализуя «остаток», тем самым создавая событие ИИЧ.

3. Однако обратный эффект такого создания проявляется при рекуррентности, в результате чего ссора становится явлением, противоположным выбросу из мира вне ИИЧ, то есть ссора становится главным «врагом» для ИИЧ, представляя собой эрзац-объект.

Таким образом становится понятно, что ссора является событием иллюзорной интеграции в пространство ИИЧ. И именно после осознания этого позволительно задать вопрос этического характера, но не такой, при котором будет осуждаться поступок человека, начавшего ссору и человека её подержавшего. Причина создавшего ссору ясна – это типичная ситуация выхода их покоя. Она не подлежит осуждению. Осуждению подлежит приятие этого импульса, так как человеческое естество, заключающееся в «остатке», истощается – и результатом является та искалеченность судеб и та болезненность нашего общества, которую я имею «честь» наблюдать. Не терпение ссор, а их приятие, наделение их смыслом, включение их в полноценную и якобы естественную сферу повседневного человеческого бытия – именно это не может не расстраивать меня. Так как я подобно Антону Павловичу смотрю на эту размеренную жизнь со своими неотъемлемыми элементами и вижу, как цветы вянут, и порой ощущаю сладковатый запах разложения. Приятие мира «таким, каков он есть», содержит в себе убийственную силу. Этот тезис претендует на статус философии жизни, и поэтому столь соблазнителен. В мире, в котором может произойти всё и это нормально, нет места для человека как носителя «остатка». Но сдаётся мне, что эта ситуация тотальной трансгрессии постепенно отходит назад, ибо стремление к прозрачности неизбежно заявляет о себе всё чаще и чаще, а это стремление ознаменуется в будущем возрождением эпохи идеологий. Идеологий не как репрезентаментов ложного сознания, а как верификатора божественной природы «остатка». Не homo sapiens, не homo faber, но homo trans idea. «Остаток» – это идея. То, что я подразумеваю под идеей, требует развёрнутой историко-философской справки, поэтому здесь я не имею возможности пояснить свою мысль, и именно поэтому я избегал этого слова на протяжении всей статьи, предпочитая использовать слово «остаток».

 

На примере анализа субстанциального влияния ссоры на ИИЧ я хотел показать, что современный мир полон эрзац-объектов индивидуального опыта, среди которых я назову также футбол, культ ЗОЖ, культ красивого тела, инноваций и модернизаций, а также стремление к благосостоянию. Эти объекты опыта объединяет тот факт, что они не просто отдаляют человека от экзистенции, ибо это уже немного устарело, хоть и абсолютно справедливо, но являются своего рода паразитами, формируя собственную идеологию отрицания идеологии, подменяя подлинную ИИЧ суррогатами события. Впереди стоит вопрос анализа новой идеологии анти-идеологии, а также следует выяснить, что может являться подлинным событием ИИЧ.

 

Общая | Следующая | Предыдущая |



Похожие темы:

 
Design by BlogRoot.RU